Государь - Страница 38

Бычья Нога громко рассмеялся.

— Попробуй поговорить с ней, — предложил он. — Дочери конунгов тебя любят!

— Ну да, — охотно согласился Трюггвисон. — Я ведь и сам — конунг.

— Морской! — уточнил Торстейн и рассмеялся еще громче, привлекая всеобщее внимание. Ярл в желтом плаще нахмурился: решил, видно, что смеются над ним.

— Не забывайся, Бычья Нога, — строго произнес Олав.

— Но ведь ты и есть морской конунг, — Торстейн был простоват и говорил то, что думал. — И так будет, пока землей твоего отца правит Хакон-ярл.

Тут Бычья Нога поймал взгляд англичанина в желтом плаще и ухмыльнулся так нагло, что англичанин нахмурился еще больше.

— Я не прочь подраться, — сказал Торстейн Олаву. — По-моему, этот болтун хочет того же. То, что мы теперь — христиане, не помешает мне проучить его, если он сам напросится?

— Похоже, это важный человек здесь, в Англии, — заметил Олав, рассеянно глянув в сторону человека в желтом плаще. — Постарайся его не убить.

И тут же забыл об англичанине, потому что увидел, что жена конунга (а может — его дочь) идет к нему.

Нет, красавица-англичанка не пошла к нему прямо. Она часто останавливалась, чтобы бросить пару слов то одному важному англичанину, то другому.

Но Олав неплохо разбирался в женщинах, и взгляды, которые красавица иногда бросала в его сторону, говорили сыну Трюггви о ее намерениях так же ясно, как вздувшийся парус показывает направление ветра.

Однако не всем намерения дочери (или жены) конунга были так же хорошо понятны. Англичанин в желтом плаще определенно решил, что красавица идет к нему. Он перестал хмурить брови, приосанился и повернулся так, чтобы большая золотая фибула засверкала на солнце.

Зря. Женщина прошла мимо него и остановилась напротив Олава.

Сопровождавшие ее воины уставились на сына Трюггви с подозрением, заставив его пожалеть, что он — в обычной дорожной одежде, порядком запыленной, и только богатый меховой плащ, золотые браслеты на руках да еще — доброе оружие говорят о его настоящем достоинстве.

— Кто ты? — спросила она, без стеснения глядя в синие глаза конунга.

Сказано было на языке норманов. И одного взгляда на женщину было довольно, чтобы понять: в ней тоже течет кровь Севера.

Вблизи она показалась Олаву еще красивее, чем издали.

— Я здесь чужой, только что из похода, — ответил сын Трюггви, еще раз пожалев, что не одет как подобает, потому что наряд у красавицы был очень богатый, и Олаву хотелось выглядеть не хуже. Женщина ему очень понравилась.

«Она должна стать моей! — решил Олав. — Кто бы она ни была».

— Я — Гюда, — женщина словно угадала его мысли. — Мой отец — конунг в Ирландии, а мой муж был здешним конунгом. — И вновь угадав мысль Олава: — Он умер недавно, так что теперь я — королева и правлю этими землями.

Сын Трюггви улыбнулся от радости. Раз эта женщина — вдова, значит, ему особенно повезло, ведь ни отец, ни муж теперь не будут решать за нее, а уж в том, что он, Олав, ей по нраву, можно не сомневаться.

«Нет такой женщины, что устояла бы передо мной!» — подумал конунг гордо.

— Вижу, что ты — человек благородный, — улыбнулась в ответ Гюда. — Но назови свое имя, чтобы я могла пригласить тебя к трапезе.

— Мое имя Оле, — с тех пор как Олав покинул землю вендов, он всегда назывался так и лишь немногие из его воинов знали настоящее имя сына Трюггви. — Я — конунг из Гардарики. Морской конунг, — честно уточнил Олав. — Но отец мой был настоящим конунгом, и наступит время, когда я верну земли, принадлежащие мне по праву.

— Уверена, так и будет! — горячо произнесла вдова ярла.

Однако она была не только красавицей, но и правительницей, а потому спросила:

— Четыре боевых корабля, что вошли сегодня в гавань, — твои?

— Да, — подтвердил сын Трюггви. — Но ты можешь быть спокойна, госпожа. Мои люди не причинят беспокойства!

— Две сотни норманов поблизости — это уже достаточный повод для беспокойства!

Это сказала не Гюда, а человек в желтом плаще. И по его речи было понятно: язык северян для него — чужой. За спиной англичанина стояли его люди. Их было больше, чем людей Гюды, и все они были хорошо вооружены. Но не лучше, чем викинги.

Торстейн Бычья Нога обрадовался, решив, что англичанин в желтом плаще сейчас бросит кому-нибудь из них вызов. Торстейн шагнул вперед, потому что очень хотел, чтобы вызов достался ему. Фибула на плаще англичанина очень приглянулась Бычьей Ноге. Да и сам плащ…

Но Олав успел заступить Торстейну дорогу, а Гюда сказала:

— Это Элвин-ярл. Он очень храбр и преданно служил моему мужу. А теперь надеется, что когда-нибудь я соглашусь стать его женой. — Тут она засмеялась, и по ее смеху Олав догадался, что надеждам Элвина-ярла сбыться не суждено. — Однако пока — он мой человек, и я надеюсь, что между вами не выйдет ссоры.

Торстейн Бычья Нога очень огорчился, а сын Трюггви сказал:

— Я не ищу ссор на земле Англии, однако я не из тех, кто бегает от хорошей драки!

— Об этом легко догадаться по твоему виду! — сказала Гюда с улыбкой. — И по виду твоих спутников. Вы выглядите опасными людьми. Таких лучше иметь в друзьях, а не во врагах. Так что будь гостем на моей земле, Оле из Гардарики! Я распоряжусь, чтобы вам предоставили жилье, а если вы захотите что-то продать или купить — никто не станет чинить вам препятствий и требовать больших пошлин.

— Тот, кто потребует от нас слишком много, останется без ничего! — воскликнул Бычья Нога и с вызовом поглядел на Элвина-ярла. Но тот даже не заметил, потому что пялился на Олава-конунга, и взгляд этот был недобрым.