Государь - Страница 107

107

— Я пришел! — по-нурмански произнес Гёдбьёрн.

Голос его был спокоен. Привычка к опасности сказывалась. У его спутника такой привычки не было, так что запах страха, который он распространял, мог уловить даже человеческий нос.

— Кто это с тобой? — тоже по-нурмански спросил Артём, вступая на светлое пятно, созданное звездным светом, проникающим в прорезанное в потолке окно.

— Местный хёвдинг, — ответил Гёдбьёрн. И уточнил по-ромейски: — Протевон.

— Зачем он здесь?

Вопрос был лишним. Ясно, что Гёдбьёрн вознамерился получить мзду не только от Владимира, но и от корсунцев. Но для этого родичу Сигурда надо, чтобы посланец Владимира был в его руках, а не наоборот.

Где-то неподалеку, во тьме, чуть слышно скрипнула тетива. Теперь занервничал и нурман.

— Я говорил Сигурду: горожане впустят нас, если конунг обещает не грабить и не убивать. И еще мне было обещано…

— Я ничего не слыхал об этом! — перебил Артём. — Ты обещал открыть ворота. Вот то, что сказал мне Сигурд. Сколько с тобой людей?

— Достаточно! А с тобой?

Нурман — опытный воин, и слух у него хороший.

По знаку Артёма из тьмы выскользнул гридень, шепнул на ухо:

— Снаружи — шестеро. Вооружены.

— Так сколько?

— Более чем достаточно, — громко ответил Артём и добавил шепотом, гридню: — Возьмите всех.

Нурман есть нурман. Артём оказался прав, когда не сказал Сигурду об истинной численности отряда.

«В город проникнет доверенный человек князя», — сказал Сигурд родичу. И уточнил, где именно его ждать. В термах. Задача Гёдбьёрна — позаботиться, чтобы там никого не было. Сигурд указал место. И время. Когда штурмующие отступят.

Артём появился раньше. И не один.

Гёдбьёрн что-то сказал своему спутнику. По-ромейски. Что именно, Артём не разобрал. Зато услышал ответ.

— Ты сказал, что он будет один! — нервно выкрикнул протевон. — Ты обманул меня!

— Не кричи, херсонит, — на безукоризненном ромейском «успокоил» его улицкий князь. — Это война. Ты, наверное, слыхал: на войне иногда лгут.

Протевон уставился на смутный силуэт, безуспешно пытаясь разглядеть лицо собеседника. Безупречный выговор Артёма его смутил едва ли не сильнее, чем присутствие второго человека. О том, что русов не двое-трое, а значительно больше, он пока не догадывался.

В отличие от Гёдбьёрна, который умел слушать темноту и точно знал, что вокруг — не менее десятка воинов. И все они готовы убивать.

А потом он услышал шум снаружи, мгновенно сообразил, что там происходит нечто незапланированное, и выхватил меч.

— Спокойней, человек севера, — насмешливо произнес Артём, даже не прикоснувшись к оружию.

Он знал, что Гёдбьёрна нашпигуют стрелами раньше, чем он сделает выпад. Да и сделал бы — не страшно. Надо ведь еще достать…

— Спокойней. Веди себя правильно, и Валхалла не пополнится еще одним бойцом.

— Я верую во Христа Спасителя! — мрачно сообщил Гёдбьёрн.

— Тем более нет смысла тебя убивать. У меня здесь сто хольдов, опытных и умелых. А теперь убеди меня, что ты и твой ромей нужны нам, чтобы открыть любые из здешних ворот.

— Убей меня… нас, — поправился нурман, глянув на перепуганного протевона, — и у тебя не получится войти в город без шума. Воины стратига будут драться. И горожане — тоже будут. Отчаянно. Терять им нечего, ведь всем известно, что бывает, когда берут город. Вот поэтому я и взял с собой здешнего хёвдинга. Если мы договоримся, сопротивления не будет. Людей стратига вы возьмете прямо в казармах, а голову его самого я лично преподнесу Вальдамару-конунгу.

Артём пренебрежительно фыркнул:

— Ты хотел напугать меня парой сотен наемников, тремястами ромейскими щитоносцами и толпой смердов с дубинами, нурман? У тебя не получилось. Я не испугался. — И, перейдя на ромейский: — А что скажешь ты, херсонит? Докажи мне, что договор с тобой выгодней, чем отсутствие такового!

— Мне надо отлить, — нервно проговорил протевон. — Могу я это сделать?

— Почему нет? Человеку трудно искать аргументы, если он думает только о переполненном мочевом пузыре.

— Благодарю! — Протевон рысцой устремился к выходу, но если он, по наивности, думал удрать, то ошибся. Едва он миновал дверной проем, как по обе стороны от него возникли тени, от которых внушительно пахло кожей, смазкой и железом.

— Пока твой друг орошает землю, скажи мне, нурман, чего хочешь ты? Хотя нет, не отвечай. Я и так знаю: твоя жизнь и твои деньги. Вот что имеет настоящую ценность. Верно?

— Ты угадал, варяг, — буркнул Гёдбьёрн. Надо же: сумел разглядеть в темноте длинные усы Артёма. Или так угадал, по повадке? — Деньги и жизнь. Хотя я, пожалуй, добавил бы к этому возможность собственноручно убить стратига Михаила. Эта ромейская крыса смеет глядеть на меня так, будто я его трэль.

— Жизнь я тебе могу подарить прямо сейчас, — заявил улицкий князь. — Но стратиг нужен живым. Убьешь его — останешься без подарка. Владимир не хочет крови.

— А деньги? — озаботился Гёдбьёрн. — Мне обещано двадцать марок за помощь!

— Для этого ты привел сюда шестерых воинов? Охранять обещанные деньги? Так я тебя разочарую. Серебра при мне нет. Хочешь, я заплачу тебе железную цену?

— Нет, варяг, не хочу! — Зубы Гёдбьёрна блеснули в темноте. Ухмылка — в ответ на угрозу. — Я проведу вас к воротам и помогу их открыть.

— Протевон пойдет с нами, — распорядился Артём. — Поможет договориться с городской старшиной. Поможет им принять правильное решение.

* * *

— Русы у ворот, стратиг!

107