Государь - Страница 62

— Конунг! Что ты говоришь? — Сигурд обиделся. — Когда я хотел твоей гибели? Вспомни, сколько лет я дрался за тебя! Но это просто глупость — умирать за меньшую плату, чем жить — за большую!

— Позволь, я отвечу! — опередил князя Духарев. — Василий — не друг нам. Но и Варда Фока — тоже. Но Василий в нас нуждается, а Варда Фока прекрасно справится и без нас. Поэтому он никогда не заплатит больше Василия, который без нашей помощи потеряет всё. Учись у ромеев, Сигурд. Когда они решают, кому из своих врагов прийти на помощь, то всегда выбирают слабейшего. Поэтому мы — на стороне Василия. Но если Варда будет разбит, сильнее станет уже Василий. И кто помешает ему отказаться от прежних обязательств?

— Наши клинки! — мгновенно ответил Сигурд.

— Молодец! — похвалил Сергей. — Значит, наша главая задача — не разбить мятежников, а сохранить своих воев.

— Но тогда скопец тем более прав! — воскликнул ярл, лицо которого покраснело от выпитого, а речь стала невнятной. — Нападем, пока нас не ждут!

— А нас не ждут? Ты в этом уверен?

— Откуда я знаю!

— Значит, надо узнать, — спокойно произнес Духарев.

— Так давай узнаем! — Ярл вскочил, намереваясь немедленно взяться за дело, но Духарев преградил ему путь:

— Оглянись, Сигурд! Не кажется ли тебе, что здесь кого-то не хватает?

— Девки в бане остались! — немедленно отреагировал Сигурд.

Сергей расхохотался.

— Ты можешь к ним вернуться, — сказал он. — Позже. Только я не о девках говорил. Как ты думаешь, где сейчас мой сын?

— А верно! — Сигурд наконец заметил отсутствие Богуслава. — И где он?

— Надеюсь, он плывет сейчас через Босфор, — спокойно ответил Духарев. — На переговоры с братом Варды патрикием Никифором.

— Но ты же сам сказал, что нам не следует вставать на сторону врагов Василия! — удивился Сигурд.

— Но я не сказал, что нам не следует вступать с ним в переговоры. Сам посуди: разве это не лучший способ узнать о настроении врага?

— И заглушить его подозрения! — одобрительно произнес Владимир.

Нурман осушил кубок и тут же наполнил его вновь.

— А почему на переговоры отправился твой сын, а не я? — сердито проговорил ярл. — Мое место — выше, значит, мне и пристало говорить от лица конунга!

— Давно ли ты овладел языком ромеев? — поинтересовался Духарев.

— На то есть толмач! — парировал Сигурд.

— И что же, толмач будет переводить тебе всё, что услышит по дороге? Я уж не говорю о том, что Богуслав знает не только язык ромеев, но и здешние порядки. Будь мы на севере, твое первенство было бы несомненно, храбрый Сигурд. Но здесь мой сын справится лучше. Я бы и сам пошел, но мое лицо известно слишком многим.

— И что же теперь делать мне? — спросил Сигурд.

— Можешь лечь спать. Или вернуться к девкам, — любезно ответил Духарев.

— Девки кажутся мне соблазнительнее постели, — заметил Владимир.

— Еще бы! — воскликнул Сигурд. — Я тоже выбираю девок!

И, хохоча, двинулся к выходу.

Владимир недовольно поглядел ему вслед.

— Золото прибери, — велел он Духареву. — И пошли кого-нибудь к гриди — сказать, что я заночую здесь. Пусть Путята с Претичем не тревожатся.

Подумал немного и добавил:

— А она очень красивая, моя Анна. Ты согласен?

— Ее мать была прекраснейшей женщиной этой страны, — сказал Духарев. — И коварнейшей.

— Сильные женщины рожают сильных сыновей, — заявил Владимир. — Немного коварства моей жене не повредит.

Но это были просто слова. Духарев видел: красота порфирогениты очаровала Владимира. А это значит, никакое золото не заменит ему Анну.

Глава восьмая. «Именем василевса!..»

Сын вернулся на европейский берег уже в темноте. Духарев встречал его на берегу. С десятью гриднями. На всякий случай.

Обошлось. Юркая лодочка с двумя гребцами и двумя пассажирами прилегла к причалу в том самом месте, откуда ушла. Богуслав легко вспрыгнул на пирс. Его «отмычка» для прохода мимо заблокировавшего пролив мятежного флота — толстенький коротышка, отпрыск одной из младших ветвей могучего рода Фок, — взошел на берег уже не так ловко, взятый под мышки здоровенными гребцами. Вид у благородного ромея был взъерошенный. Нервная это работа — с мятежниками якшаться. Тем более все родичи Варды — на подозрении. Попадешь в лапы знакомца, логофета дрома, вмиг что-нибудь нелишнее отрежут. А тут целая бронная рать на пирсе встречает. Слабому духом впору о запасных портках подумать.

Так что буркнул ромей-«коммуникатор» что-то невразумительное и канул во тьме.

Богуславу подвели коня.

— Будешь? — спросил Духарев, протягивая кожаную флягу с вином.

— Не откажусь.

— Как прошло?

— Богато! — Белые зубы Богуслава сверкнули во тьме. — Пируют. Главный за столом — слепец Никифор. Но командует войском патрикий Калокир Дельфин. Войско крепкое, место хорошее, но порядка не много. Расслабились. Родича своего приняли хорошо. Меня — осторожно. Я назвался этериотом. Открылся только Никифору и Калокиру. Они меня обнадежили. Злата сулили — до пятидесяти кентинариев. Мол, Варда Фока золота на Востоке набрал — из седельных сумок сыплется. Варда сейчас от Хрисополя — в семи днях пути. Приедет — и будет нам счастье! — Богуслав засмеялся. — А Калокир этот привет тебе, батя, передавал. Сказал: вы с его отцом — добрые знакомцы. Жаль, по лагерю побродить меня не пустили. Хотя главное я увидел. И ложь посеял. Теперь они нас не ждут. Вернее, ждут, но только по возвращении Варды. И не биться, а торговаться. А что князь?