Государь - Страница 98

— А теперь будем его раздевать, — распорядилась Сладислава. — Осторожно!

Спустя некоторое время Илья был наконец избавлен от доспехов и одежды и уложен на чистую льняную простыню. Лучинка еще раз обработала рану, вставила в нее медную трубочку — чтоб рана не закрылась раньше времени.

— Что теперь? — спросил Духарев.

— Он не умрет, — ответила жена. — Но поправится ли — не знаю. Всё в руке Божьей. Может, и обойдется. Надежда есть…

* * *

Не обошлось. Да, Илья выжил и уже через две недели смог самостоятельно садиться. И боль уменьшилась настолько, что нужда в маковом отваре отпала. Но встать на ноги Илья так и не смог. Ни через две недели, ни через два месяца. Ни Сладислава, ни Лучинка, ни даже приглашенный Духаревым втайне от жены волох-врачеватель ничем помочь не смогли. Видно, разбойничья стрела всё-таки повредила что-то важное в хребте Ильи, потому что ног своих он больше не чувствовал.

А злодеев так и не нашли. Будь эта земля чужой, Духарев бы велел дружинникам взять в оборот местных. Узнать, где их тайное капище стоит (дело решаемое, если подключить к дознанию специалистов), нагрянуть внезапно да и прижать жрецов как следует. Не может такого быть, чтобы местные (а они точно местные, раз так хорошо в здешних лесах ориентируются) тати ни разу сюда не заглянули. В их профессии с высшими силами надо ладить. Разговорить жрецов, оставить засаду…

Но вести себя на собственной земле как в древлянских лесах Духареву не хотелось. Строить взаимоотношения с подданными на голом страхе неправильно. Сначала надо попробовать договориться миром.

— Выйдите, — велел Духарев гридням, которые привели и усадили на лавку моровского вожака.

— Знаешь, кто я? — спросил Сергей Иванович, буравя мужика взглядом.

— Князь-воевода киевский Серегей, — староста удивился вопросу.

— Не киевский, а моровский, — поправил Духарев. — А еще я умею видеть правду. Слыхал об этом иль нет?

Ярош пожал плечами. Не успел, значит, справки о своем новом господине навести. А жаль. Знай он репутацию Духарева, было бы проще.

— Кто напал на моего сына?

Еще одно движение могутных плеч. Мол, откуда мне знать?

— А может, кто-то решил с ним сквитаться? За то, что было в дубраве…

Ярош покраснел.

— Я не тать! — прорычал он.

— Я не сказал, что это ты, — заметил Духарев. — Я сказал: «кто-то». Этот «кто-то» призвал разбойничков… Думал: убьют сына моего — и суд, тобой проигранный, уже не в зачет.

— Ты, христианин, не понимаешь! — гневно воскликнул Ярош. — То не сын твой победил! То боги решили, а значит, так тому и быть! Не звал я никого, слышишь?

— Не ори, — произнес Духарев. — Я старый, но не глухой. Слышу тебя. Значит, злодеи тебе не ведомы, так?

— Так, — буркнул Ярош.

Молодой, сильный, гордый… Он боялся Духарева. И боялся показать страх. Но с разбойниками он точно не в сговоре. Не та порода. И не следует забывать, что именно Ярош принес весть о беде. Спешно принес. Но сейчас Духареву надо быть жестким.

— Капище, — сказал Сергей Иванович. — Меня интересует ваше капище. — Сделал паузу, чтобы собеседник проникся, и заявил: — Ты отведешь меня туда, где вы свершаете свои требы. Сегодня.

— Не бывать тому! — отрезал Ярош. — Не дам зорить святое место!

Духарев молчал. Глядел сурово. Ярош занервничал.

— Тронешь богов наших — все в леса уйдем. Все!

— Напугал, — усмехнулся Сергей Иванович. — Я тебе сразу сказал: силком никого не держу. Люди у меня найдутся. И воины найдутся, чтоб их защитить. — И уже другим тоном, усталым, обыденным, равнодушным: — Грозить мне станешь, отдам тебя гридням. И скажешь ты всё, о чем спрошу. И то, о чем не спрошу, тоже скажешь. Но не стану я на тебя время тратить.

И снова замолчал.

— И что ты сделаешь, князь? — не выдержав, спросил Ярош.

— Не один ты место тайное знаешь. Глядишь, другие духом послабже окажутся. Разок-другой каленым железом…

И опять замолчал, наблюдая, как корежит Яроша от страха и бессильной ярости.

— Ладно, — выдал наконец Сергей Иванович. — Я — господин добрый. Ослушания не терплю, но без вины на муки не обрекаю. Да и смешно мне, как ты богов своих жалких защищаешь…

— Почему это жалких? — вскинулся Ярош.

— А как их не пожалеть, — удивился Духарев, — если им твоя защита нужна? Это что ж за боги такие, что сами себя защитить не могут? Нет, не стану я их рубить. Зачем? Скоро здесь встанет дом настоящего Бога. Открыто встанет, у всех на виду. А твои, ничтожные, пусть по чащам ютятся. Там им и место.

— А коли так, то зачем тебе капище наше? — воскликнул Ярош, окончательно запутавшийся.

— А мне оно и не нужно, — ответил Сергей Иванович. — Мне те нужны, что идолов ваших кормят. Вот у них-то я и спрошу, кто сына моего ранил.

— Так они тебе и скажут! хмыкнул Ярош.

— Не сомневайся, скажут. А так или этак — не твоего ума дело. Хотя… — Духарев сделал вид, что задумался… — Можно и без похода к капищу обойтись. Мне же не деревяшки ваши засаленные нужны. Вот что следаем… Я тебя сейчас отпущу. А ты пойдешь и приведешь ко мне вещуна вашего… Седобородого. С ним и потолкую.

— А с чего ты взял, что он захочет с тобой толковать? — дерзко спросил Ярош.

Духарев выбросил кулак. Не вставая. Но — точно. Яроша снесло с лавки. Он еще ворочался на земляном полу, когда в дом влетели гридни. На шум.

— Всё в порядке, — успокоил их Сергей Иванович. — А ты, смерд, больше не забывай: обращаться ко мне следует — «князь». Или — «господин». Отправляйся и сделай что велено.